У моего дедушки Ахметсафы Исмагилова не было медалей и орденов. И даже удостоверения ветерана войны не было. Под его фотографией 9 мая правильнее написать «Бессмертный полк и бессмертный барак в одном строю». В Великую Отечественную он воевал в штрафбате.

Дедушка очень не любил рассказывать о войне. Ещё меньше рассказывал о семи годах, проведённых в сталинских тюрьмах и лагерях, и в том числе в Белбалтлаге – на ударной коммунистической стройке Беломорканала. Об испытаниях, которые достались ему и бабушке, вечно его ждавшей то из тюрьмы, то с войны, я узнала от мамы. А она – из мимолётных обмолвок отца.

Посадили его, как водилось, по доносу. Скорее всего, поводом к аресту послужило его происхождение и религиозные убеждения. Дедушка Ахметсафа был старшим сыном в зажиточной, крепкой семье Мухаметсафы Имсагилова, кстати, фельдфебеля царской армии. В период насильственной коллективизации Мухаметсафу с семьёй отправили в ссылку. Ахметсафе удалось спрятаться у родственников и остаться в родных местах. Потом он получил образование в медресе, стал муллой (в роду Исмагиловых было много священнослужителей).

А когда дедушка обзавёлся своей семьёй, начал работать охранником зернового склада в колхозе, грянул арест. Его приговорили к «классическим» десяти годам лагерей. Дома его ждали молодая жена с тремя детьми. Он вернулся через семь лет, его срок был сокращён, как многим выжившим заключённым строителям, за срочную сдачу Беломорского канала имени Сталина. По словам мамы, дедушка рассказывал, что ему удалось выдюжить Белбалтлаг благодаря тому, что он во время работы по колено в холодной воде научился тайком ловить рыбу, прятать её на груди, чтобы потом съедать сырой в дополнение к скудной пайке. Так он спасся от смертельного истощения. Беломорканал был «образцовой» сталинской стройкой: двести километров канала сквозь камни и топи были построены в рекордные сроки, вручную, без применения какой-либо техники, ценой жизней десяти процентов строителей. 

Домой, к семье, Ахметсафа вернулся ненадолго, началась война. Мобилизовали его как потерявшего доверие советской власти в специальное воинское подразделение, штрафной батальон. Выжить там – уже геройство. Выжить там мусульманскому мулле самых чистых правил, который даже не курил никогда, который сохранял веру вопреки политической моде – подвиг. 

В боях с фашистами он был дважды ранен. Во второй раз он попал в госпиталь в 43-м, это было очень тяжёлое ранение в брюшную полость, после него выкарабкиваются единицы. Но дедушка чудом поправился, и потом, уже в 44-м, без почестей и наград практически своим ходом добрался домой, в город Ашу Челябинской области. Здесь его верно ждала жена и дети. После войны у моих дедушки и бабушки ещё родились дети, родилась моя мама. 

Мама рассказывала, что дедушка так и не нашёл себя в советском укладе. После ранения на войне он был больным человеком, и не стал служить ни на какой гражданской службе. Он исполнял обязанности муллы в своём городке. Оставаясь хранителем национальных и религиозных традиций, передал свои знания нашей бабушке. После его ухода из жизни к ней продолжали идти люди, она, наученная дедушкой-муллой, давала советы, заменила его в исполнении традиционных мусульманских обрядов. 

Я помню дедушку сидящим с палочкой перед домом, его тёплые, искрящиеся глаза, он был очень добр к нам, внукам. А когда его спрашивали о войне, на лицо его надвигалась туча, оно становилось страдальческим. Мне, честно, было страшно на него смотреть в это время. 

Хочется сказать ему спасибо, за то, что он выжил, за его геройски прожитую жизнь, за то, что сохранил себя, своё достоинство и веру. Времена и правителей не выбирают. И дед не выбирал, трудное ему время досталось. Но он выбрал своё потомственное призвание – быть священником, муллой. И до конца был верен убеждениям. Мой дедушка для меня – герой.

Лилия ГЛУХОВА